Читая «Смерть языка», невольно ищешь соответствий с «Двенадцатью» Блока, но кроме приблизительного числового сходства (13 главок, а не 12) ничего общего не обнаруживаешь. У Владимира Гандельсмана даже не смерть языка, а его несоизмеримость с человечностью, человеческим бытием в эпоху гражданской войны и тотального озверения. Это в поэме явлено мастерски. Что касается достоинств и недостатков такого представления «расчеловечивания», то какие могут быть претензии к несоизмеримости, к квадратуре круга? Это «пляска смерти» с диким вывертом и бессвязным выкриком, как в завершающей главке.
