Интернет-магазин +7 (931) 252-92-60

Проект Балтия. №03/15 (26)

525 Р
24680
Нет в наличии

Слово Suomi, по одной из версий, происходит от того же индоевропейского корня, что и русское «земля». Уравняв имя страны и саму почву, финны прочно связали представление о своей идентичности с территорией и ее рельефом: скалами, озерами, лесами и снегами, – со всем тем, что составляет характер здешней природы. Рецепт создания финского произведения искусства дан уже в «Калевале»: песни сказителю нашептывает ветер, речи дают деревья, автору же остается лишь «смотать в один клубок» полученное. Несмотря на бедность и суровост края, он может подарить немало вдохновенья. И даже в индустриальном XX веке финнам удавалось воплотить медитативное спокойствие своего ландшафта в дизайне (с. 33) и, конечно, в зодчестве. Алвар Аалто утверждал, что подражание изменчивой природе есть «единственный подлинный стиль для архитектуры»; это было антитезой к модернистскому разрыву с миметической традицией (с. 77). Так прочерчивается особый, «органический» путь развития «Современного движения». Образы волн, скал и леса постоянно возникают в работах Аалто и его последователей. Опираясь на природные мотивы, финны оказались способными гуманизировать модернизм, что Ле Корбюзье, к примеру, делал лишь на уровне деклараций (ср. «Модулор»).

В книге «Английское в английском искусстве» Николай Певзнер утверждает, что климат – основной фактор, влияющий на формирование национального характера в художественной культуре. Другой источник, влияющий на культуру, по Певзнеру, – «дух времени». Произведения искусства или архитектуры фиксируют точку пересечения этих сил: они основаны на культурной традиции, но осуществляют высказывание «на злобу дня». Ныне мы наблюдаем глобальное изменение климата, а время будто вознамерилось одержать победу над пространством. Архитектуре – искусству работы с последним – остается либо ожесточенно сопротивляться указанному процессу, либо присоединиться к нему, потеряв существенную часть себя. Есть ли еще «финское в финской архитектуре»? Юхани Палласмаа предпочитает говорить не о национальном, а о региональном и локальном (с. 26), вторя Кеннету Фремптону. Локус не нуждается в вербализации. Его характер передается через художественный или дизайнерский жест напрямую.

В годы активной работы «золотого поколения» финских модернистов, чье творчество представлено на выставке в Эрмитаже, к которой мы приурочили 26-й выпуск журнала, актуальность «органической» школы была неоспоримой, в том числе и для советских зодчих (с. 77). Сегодня смысл обращения к этому периоду рискует остаться на уровне модного тренда (Алексей Левчук, с. 38), но внимание Эрмитажа к финскому модернизму может быть трактовано и как призыв заново оценить значение территории – в тот момент, когда ветер цифровой эпохи («дух времени»), проникающий всюду через медиа, уже продвинулся глубоко даже в финские земли. Архитектура здесь, как и всюду, становится все менее тектоничной (Пекка Хелин, с. 43), а значит, теряет укорененность в родной земле. Однако так ли быстро меняется климат и перестраивается сознание? Молодой архитектор Эса Рускеэпяя в первом крупном реализованном объекте (с. 64) возвращается к образу финского леса. Совсем не по-аалтовски он «сматывает клубок» своего рассказа. Некогда светлая роща «органического модернизма» превратилась в бурелом, – возможно, под действием того самого ветра дигитальности. И волны на фасадном рельефе уже не озерная рябь, отражающая небо, а темная речка в непролазной и дремучей чаще.

Издательство:
Год:
2015

Также рекомендуем: