Автор труда – один из знаменитой «Кембриджской пятёрки». В 1939 году
Блант поступил на службу в британскую контрразведку МИ-5, принял участие
в военных действиях во Франции, был награжден орденом Почётного легиона
и стал помощником одного из руководителей английской разведки. Рукопись
этой книги была закончена Блантом в январе 1940 года в штаб-квартире
Британского экспедиционного корпуса в Булони. После окончания Второй
мировой войны Блант стал хранителем картинной галереи королевы,
профессором Лондонского университета, членом Британской академии.
По мнению Бланта, происходившие в искусстве изменения неизбежно
сопровождались и изменениями в теориях искусства, его трактовавших. Это
было связано и с изменением роли художника. В XV веке мир вступал в
новую эпоху – после эпидемий и войн Европа, получившая первые печатные
книги, открывшая Америку, отправившая корабли к африканским и азиатским
берегам, казалось, переживает полное перерождение. В это время художники
перестали быть безликими членами профессиональных корпораций, обычно
выполнявших заказы Церкви и государей. У них появились богатые,
просвещенные заказчики, и в соответствии с их пожеланиями (и
региональными особенностями) возникли многочисленные художественные
течения. Особенностью итальянского Ренессанса было существование
одновременно множества художественных центров.
Менялись не только заказчики с их «спецификой», но и само отношение к
искусству. «В конце Средних веков народные идеи выражались в искусстве
посредством реализма, однако наивный реализм вовсе не тождественен
научному реализму Возрождения или реализму, который часто встречается в
сочетании с чисто средневековыми элементами фантастики и символизма,
отраженной в творчестве таких художников, как Босх или Грюневальд.
Поэтому в народном искусстве Позднего Средневековья следовало бы ожидать
смешения идеализма и простых натуралистических взглядов». Одна из глав –
«Тридентский собор и религиозное искусство» посвящена роли католической
церкви в искусстве и самого религиозного искусства, признанного еще до
окончания собора (который длился с 13 декабря 1545 года по 4 декабря
1563 года!) одним из наиболее ценных орудий пропаганды. «Отношение
Церкви к еретическим картинам менялось в разные исторические периоды,
однако до Контрреформации оно было на удивление либеральным. В Средние
века могущество Церкви было столь велико, что она могла позволить себе
подобную небрежность. Вместо того, чтобы исключать людей из своего лона,
она предпочитала дозволять народным устремлениям выражать себя в
широком юморе мистерий и свободном воображении готической культуры. Она
позволяла представлять или пересказывать истории, даже если они были
легендарными или вымышленными, при условии, чтобы они не выступали прямо
против каких-то фрагментов церковного учения или практики. Та же широта
взглядов отличала и эпоху Возрождения».
При обсуждении вопроса о пристойности главной мишенью стал «Страшный
суд» Микеланджело. Микеланджело первым среди своих современников
прославил красоту обнаженного человеческого тела – для него нагота и
искусство стали равнозначными. Знание анатомии человека – вот
непременное условие высокого мастерства не только скульптора, но и
художника. Но никто не отменял условности, даже для гениев. Мастера,
возводившего гробницу Папе, руководившего строительством величайшего
собора, росписью капелл, многие (и не только священнослужители) называли
«изобретателем непристойности».