В отличие от философов Нового времени, которые, от Декарта до Ницше, воспринимали все грандиозное предприятие греков уже только как проект достоверности, Хайдеггер рассматривает достоверность и ту надежность, которую она с собой приносит, лишь как особую, картезианскую интерпретацию истины. Следствие, каковым истина была для греков, превращается теперь в начало, в принцип. Там, где восходит и утверждается новый человек, иначе именуемый субъектом, достоверность и метод шествуют рука об руку. Их сочетание называется наукой. Таким образом, новая философия превращается в царство наук, от коих она требует прогресса.
