Сближение Беньямина с Брехтом вызвало у Шолема сначала беспокойство, а затем почти ужас. Но в том-то и дело, что Беньямин мог свободно общаться с самыми разными людьми; точно так же он мог читать совершенно разные книги. Он слишком хорошо сознавал необъятность мира, чтобы позволить себе быть пойманным какой-нибудь одной точкой зрения, одной симпатией, одной компанией. Кто-то мог увидеть в этом неверность, но на самом деле это была открытость. А Брехт был безусловно личностью, которая вызывала раздражение не только у правоверного Шолема, но и у вполне либеральных представителей франкфуртского института, прежде всего Адорно и Хоркхаймера.
